ЕПЕлена ПетроваОбозревательПосле введения санкций США на российскую нефть теоретический вопрос о будущем отрасли стал более чем практическим. Глава «Роснефти» Сечин как знал, когда предлагал повернуться лицом к стране. В отрасли эту инициативу встретили с воодушевлением, хотя бензин от этого не подешевеет.
Елена Петрова, Татьяна Свиридова
Санкции США приведут нефтянку домой
Каждый четвертый рубль российского бюджета имеет нефтегазовое происхождение. Со вчерашнего вечера половина поступлений в казну оказалась под вопросом. С введением санкций против отечественных нефтяных гигантов «Роснефти» и «Лукойла» у РФ может оказаться только один покупатель — Китай, и то риски для перепродавцов и покупателей возрастают многократно.
Нефтянка, в отличие от угольщиков и газовой отрасли, на отлично справлялась с санкциями и переориентировала торговлю с Запада на Восток. 85% черного золота покупают два азиатских гиганта — Индия и Китай. Индия в новой ситуации может значительно сократить объемы. И тогда у «Роснефти» со товарищи остается один путь — вернуться, как «Газпром», на родной рынок.
О том, что это значит для нефтяной отрасли и почему цены на бензин от этого не изменятся, «Новые Известия» поговорили с доцентом Финансового университета при Правительстве РФ Валерием Андриановым.
«Показатели „Газпрома“ — лучшая иллюстрация»
— Насколько необходима смена фокуса нефтяной отрасли с экспорта на внутренний рынок сейчас? Чтобы нефть оставалась в стране, а бензина производилось больше?
— Надо постепенно отходить от зависимости бюджета от экспортных нефтегазовых доходов. Сейчас экспорт считается «священной коровой», потому что значительная часть бюджета завязана на эти деньги. Не надо рассчитывать, что нефтегаз будет постоянно таким источником, поскольку мы видим, что конъюнктура цен достаточно неустойчива. Во-вторых, надо искать другие источники наполнения, например, в виде банковского или телекоммуникационного сектора.
— Получается, что изгнание «Газпрома» с европейского рынка стал импульсом для других энергетических компаний?
— Показатели «Газпрома» являются самой лучшей иллюстрацией. Действительно, в течение долгого времени он ориентировался на внешние рынки, тогда как газификация страны была на недостаточно высоком уровне. В случае с нефтью мы наблюдаем такую же ситуацию, когда банальный дефицит нефтепродуктов вызывает определенный рост цен на топливо. Конечно, нам надо развивать производство нефтепродуктов, собственные НПЗ и нефтехимию.
Это, безусловно, привело бы к стабилизации цен, но надо понимать, что нужны соответствующие государственные льготы и гарантии, потому что нефтепереработка — крайне затратная отрасль, которая требует больших инвестиций и больших технологий. При этом необходимо помнить, что мы сейчас находимся в условиях санкций, которые во многом коснулись и поставок оборудования. Быстренько построить несколько новых НПЗ, конечно, не получится.
Нужны определенные усилия и, как правильно сказал Игорь Иванович Сечин, нужно и планирование. Отдельные компании не могут это на свой страх и риск реализовывать. Такая стратегия должна реализовываться на основе серьезного государственного подхода и четкого планирования с выделением определенных ресурсов, с гарантией возврата инвестиций.
С нефтехимией — то же самое.
Бензин vs нефтехимия
— Нефтехимия очень мало волнует наших соотечественников. Их волнует цена на заправках бензина и дизеля, что каждый из нас увидит на информационном стенде при переориентации нефтянки на внутренний рынок. Все видят, что происходит с ценой на газ, когда у «Газпрома» закрылся европейский рынок.
— Я с вами поспорю, что не волнует нефтехимия. Все, что мы покупаем, — это нефтехимия. В цене автомобиля процентов 60-80 — это продукты нефтехимии.
— Никто об этом не задумывается каждый день, а сколько стоит бензин на заправке, видно регулярно. Что произойдет с ценами, если нефтяная отрасль будет делать акцент на внутреннем рынке?
— Для строительства новых заводов необходимо планирование на долгие годы. Пока не будет создано мощностей, мы будем сталкиваться с проблемой дефицита определенных видов топлива в определенных регионах. Поэтому нужна система планирования. Это займет не один, не два и не три года.
Сейчас у нас в ручном режиме регулируются цены на бензин. Это не всегда приводит к ожидаемым результатам. Но все равно у нас цены на бензин никак не зависят от рынка. Много нефти в стране, мало нефти в стране, очень опосредованно отражается на ценах в рознице. Если мы частично сократим экспорт нефти, напрямую на ценах это никак не отразится, потому что существует государственное регулирование и недостаточно мощностей НПЗ, которые могли бы использовать дополнительные объемы нефти.
Ориентация на внутренний рынок не означает, что мы отказываемся от поставок и сокращаем добычу. В будущем, когда будут перспективы увеличения добычи, мы будем ориентироваться на внутренний рынок. Мы понимаем, что увеличить поставки нашей нефти после дальнейшего выхода из ОПЕК+ будет затруднительно. Поэтому ищем рынок внутри страны. Если покупают, естественно, будем продавать.
Госплан или регулирование?
— Сечин подробно говорит о государственном планировании. Ждать ли возвращения Госплана?
— У нас и сейчас существует государственное регулирование.
— А государственное планирование?
— В каждой отрасли существуют государственные программы. В энергетике — государственная стратегия, где не просто благие пожелания, а конкретные цифры по добыче, переработке. Вопрос в том, что нужны инструменты, чтобы существующие планы воплощать на практике. В любой отрасли есть государственная стратегия. Вопрос в том, как эту стратегию воплощать в жизнь.
— Ждать ли нам в обозримом будущем органа с названием «Госплан» по советскому образцу?
— Я думаю, что нет. Копирование советского опыта в нынешних условиях точно невозможно. Но усиление координации на государственном уровне, в том числе планирование, безусловно, возможно.
Под Госпланом обычно понимают некий орган, который стоит над правительством, а правительство выполняет те цели, которые сформулировал и поставил Госплан. В такой форме, я думаю, не будет. В какой-то другой форме — возможно.